Начнем с единичного факта: новый регламент Таможенного союза (Белоруссия – Казахстан – Россия) привел к тому, что на границе скопилось телекоммуникационное оборудование на сумму 100 млн рублей. Факт этот только что прозвучал на общероссийском форуме «Инфраструктурные проекты России: сложные условия – новые возможности».
Дело в том, что таможня – это тоже инфраструктура. А еще под инфраструктурой инвесторы понимают и хорошие дороги, и качественное и доступное жилье, и развитые высокие технологии, например, те же телекоммуникационные. Наличие в стране адекватной инфраструктуры является важнейшим фактором для инвесторов при принятии решений о вложении денег в различные проекты. А без привлечения инвестиций, в том числе и иностранных, невозможно проводить модернизацию экономики России.
Между тем имеющаяся в стране инфраструктура, за редким исключением, была создана еще в советские времена, и сейчас Россия занимает 86 место из 130 исследованных на этот предмет стран, сообщал в январе экс-глава Минэкономразвития и действующий председатель правления Сбербанка Герман Греф. Получается, что вложение денег в инфраструктурные проекты должно стать приоритетом для государства? Должно. В частности, подготовлены и действуют различные нацпроекты и федеральные целевые программы, созданы госкорпорации. Вот только бизнес, на участие которого в инфраструктурных проектах государство изначально рассчитывало (и даже ввело новое понятие ГЧП – «государственно-частного партнерства»), вкладываться в них не спешит. Хотя совместное обновление инфраструктуры позволило бы сэкономить бюджетные средства.
Почему? Причин можно выделить несколько. Во-первых, несовершенство законодательства. Действующее законодательство не содержит спецположений, регулирующих отношения внутри ГЧП. Да и вообще нет закрепленного понятия ГЧП. Нет концепции развития ГЧП в России и не определены отрасли, где партнерство может быть использовано.
Вообще регулирующее законодательство отстает от реалий. К примеру, в 2007 году был принят закон о защите электронных баз данных, который должен был вступить в силу с 1 января 2010 года. Его применение было отложено, поскольку госструктуры оказались не готовы к контролю, рассказал 9 февраля президент Инфокоммуникационного союза Александр Крупнов на упомянутом форуме «Инфраструктурные проекты России».
Невозможность привлечения иностранного капитала в кризис явилась еще одной причиной весьма сдержанного участия бизнеса в инфраструктурных проектах. Дело в том, что собственных финансовых ресурсов у компаний явно недостаточно. Да и не готовы предприниматели вкладываться в какие-либо проекты со сроком окупаемости, например, в 15-20 лет. Слишком высоки риски: и экономические, и политические. Достаточно вспомнить, что двадцать лет назад мы все жили в другой стране, и, например, о правах частных собственников читали только в учебниках истории.
Рискованность серьезным и долгосрочным вложениям придает и налоговое законодательство. С одной стороны, невысоки по сравнению с ЕС ставки, к примеру, налога на прибыль (в России она составляет 20%, в Китае - 33% и 15% - в свободных экономических зонах, в Индии - 35%, в Италии - 34%). Но они с лихвой компенсируются непростой системой фискального администрирования и избирательным применением права в спорных ситуациях.
Слабость и коррумпированность государства также является серьезным сдерживающим фактором при рассмотрении возможности вложений в инфраструктуру. Причем высокая коррупция на всех этапах согласования проекта не только ведет к его удорожанию, но и делает инвестиции значительно более рискованными. Ведь нет никаких гарантий, что ответственные чиновники не изменят правила игры по ходу реализации инвестпроекта.
В итоге, не подготовив необходимые поправки в законодательство, не поборов коррупцию и не предоставив долгосрочные гарантии инвесторам, не стоит рассчитывать на активное участие бизнеса в инфраструктурных проектах, рассчитанных на многие годы.
РИАН
