Презентация книги доктора экономических наук, заведующего сектором Института мировой экономики Российской академии наук Виктора Красильщикова "Человеческое развитие и изменения в мировой системе. Опыт количественного анализа" состоялась недавно в Национальной библиотеке Беларуси. Свои оценки и взгляды на нынешние события экономической и политической жизни общества, на взаимоотношения между Беларусью и Россией, прогнозы развития Таможенного союза Виктор Красильщиков высказал в интервью корреспонденту БЕЛТА.
- Виктор Александрович, что сейчас происходит в отношениях между Беларусью и Россией? Какие причины больше повлияли на их ухудшение - политические или экономические?
- Прежде всего хочу сказать, что не считаю себя специалистом по российско-белорусским отношениям. Но я думаю, что в этих отношениях очень много личного. И в частности, здесь просматривается недопонимание российской правящей верхушкой того, что Беларусь является самостоятельным национальным государством. Думать надо было в 1991 году, сейчас уже поезд ушел… И нужно понимать, что у Беларуси, как и у любого другого самостоятельного государства, могут быть свои собственные интересы, в чем-то не совпадающие с интересами российского правящего класса. Подчеркиваю, с интересами правящего класса, а не российского государства.
В частности, речь идет о том, что российские руководители ждут от Беларуси признания независимости Южной Осетии и Абхазии. По большому счету, еще задолго до российско-грузинской войны 2008 года было очевидно, что России придется признавать эти новые образования. Значит, надо было проводить соответствующую дипломатическую работу. Ничего этого сделано не было. Получается, что в очередной раз вроде бы разумный, с точки зрения интересов России, политический шаг делается, но как-то не так, как он должен был быть сделан. Грубо говоря, сделано сикось-накось.
- Значит, все-таки политическая составляющая - главная причина ухудшения отношений?
- Да. Но я думаю, что здесь есть еще один важный фактор: сказывается интерес российской бюрократии к белорусским активам. Дело в том, что в России сложился авторитарный режим неотрадиционалистского типа. Это не авторитаризм развития, похожий на тот, который существовал, скажем, в Азии - в Южной Корее, Сингапуре, который существует в Казахстане, да и у вас в Беларуси. Это именно охранительный, реакционный авторитаризм. И существовать он может только в условиях постоянного притока новых ресурсов и их перераспределения среди различных групп чиновничества. Все лакомые куски российской экономики уже поделены, розданы, но число бюрократов множится, есть люди уже даже не второго, а третьего и четвертого ряда, которых надо чем-то облагодетельствовать. А чем? Никто, конечно, не будет отдавать этим малозначительным фигурам нефтяные и газовые активы. Но есть потенциальные активы Беларуси.
Не надо думать, что Беларусь, продав, к тому же по дешевке, свои промышленные предприятия российским чиновникам, от этого что-то выиграет. Потому что те люди, которые хотели бы прибрать к рукам белорусские активы, меньше всего думают об интересах Беларуси. Да они не думают и об интересах России как государства. У них цель одна: хапнуть, а потом, по возможности, подороже кому-нибудь продать. О каком-то дальнейшем развитии предприятий речи не идет. Может быть, в российских регионах и можно найти каких-то независимых или полунезависимых бизнесменов, которые действительно могут вложить деньги в реальное развитие производства. Но таких людей еще надо поискать. И я думаю, что с точки зрения белорусского государства было бы гораздо лучше привлечь к активам, на которые положила глаз российская коррумпированная бюрократия, солидные западные, европейские, а теперь уже и восточноазиатские фирмы, которые здесь будут заниматься тем, чем они занимаются в других странах мира. Такова моя точка зрения.
Я лично спокойно воспринимаю эти российско-белорусские обострения. Но думаю, что белорусскому руководству надо было бы больше работать с региональными руководителями в России, с руководителями немосковских крупных бизнес-структур. Я вообще считаю, что если в России и начнется модернизация, то она придет не из Москвы или Санкт-Петербурга, а из крупных региональных центров, не связанных с пресловутой газовой или нефтяной трубой или с такими секторами, как металлургия и производство минеральных удобрений.
- Как могут дальше развиваться белорусско-российские отношения?
- Как дальше будут развиваться наши отношения, я не знаю. Но вот что хочу сказать. Еще в свой первый приезд в Минск в марте этого года я сделал для себя вывод и поделился им с коллегами: даже независимо от каких-то обострений отношений, независимо от личных отношений между руководителями двух государств не исключено, что через пять, а скорее всего 10-15 лет между Беларусью и Россией может появиться настоящая граница. И я вас уверяю, что в Западной Европе найдутся желающие помочь Беларуси эту границу обустроить. Тем более что по протяженности она все-таки небольшая по сравнению с российско-украинской. Как Эстонии, Латвии и Литве помогли обустроить границу, так помогут обустроить и границу между Беларусью и Россией. В этой связи хочу сказать, что Беларусь гораздо ближе к Европе, чем к России - не только географически, а и в социокультурном плане.
- Но сегодня Беларусь, Россия и Казахстан строят Таможенный союз, чтобы быть ближе друг к другу, чтобы упростить работу бизнеса.
- Таможенный союз, мне кажется, имеет смысл, когда одновременно во всех трех странах будут идти процессы модернизации. Но я не вижу никаких реальных сдвигов в направлении модернизации в России. А в Беларуси модернизация уже идет - тихо и без излишнего шума.
Кроме того, не исключено, что опять появится господин Геннадий Онищенко, наш главный санитар, и найдет какую-нибудь инфекцию в белорусских продуктах. Дадут команду - и он найдет. Хотя я думаю, что, если пройтись по складам российских производителей продуктов питания, там можно много чего обнаружить опасного и вредного. Вот был по одному из российских телеканалов жуткий фильм про колбасу и мясные изделия: как и из чего они изготавливаются. Ну и что дальше? Дело в том, что все эти фильмы у нас связаны с определенными группировками чиновников, которые "крышуют". Да, можно прищучить одного из предпринимателей, но у них у всех есть покровители. Их сегодня прижали, оштрафовали, а завтра они будут снова работать и выпускать такие же некачественные товары.
Так что ничего определенного не могу сказать о Таможенном союзе. Да, в каких-то аспектах мы будем работать, в том числе и получим какие-то выгоды.
- Как вы считаете, почему все-таки остались изъятия в Таможенном союзе, почему Россия настаивает на взимании таможенных пошлин на нефть и нефтепродукты для Беларуси?
- Нефть и нефтепродукты - это больная тема для России и российского правящего класса. Сработали какие-то внутренние, скрытые от глаз механизмы, связанные с узкокорпоративными интересами. Кстати, нефтяные компании России являются, как теперь говорят, нетранспарентными, то есть не слишком прозрачными. А что такое распространение правил Таможенного союза на нефть и нефтепродукты? Значит, тогда сразу возникает вопрос о прозрачности самих российских нефтяных компаний.
- Сегодня Беларусь стремится конкурировать на внешнем рынке своей высокотехнологичной продукцией. У некоторых вызывает иронию, что мы пытаемся конкурировать с признанными мировыми брендами. Как вы считаете, реально ли для Беларуси добиться в этом деле результата?
- У Беларуси нет другого выхода, реально это или нет. Поэтому Беларуси надо стараться прыгнуть выше головы - ничего другого не остается. Это расширение рамок возможного, постоянное стремление выйти за эти рамки. Это применительно к модернизации экономики. Я думаю, что Беларуси предстоит проделать колоссальную работу, и самое сложное еще впереди. Как говорил известный российский философ, бывший советский диссидент Александр Зиновьев, нам ничего не остается, как "переумнить" Запад. Так вот, мне кажется, что Беларуси придется "переумнить" Западную Европу - ничего другого не остается.
Можно привести примеры успешных модернизаций Южной Кореи, Сингапура, в какой-то мере Малайзии. Можно считать наполовину успешной бразильскую авторитарную модернизацию в середине 60-х - начале 80-х годов ХХ века. В прошлом ярким примером модернизации была Япония.
- Но для этого нужно много времени...
- Не только время! Проблема заключается в том, что Япония и восточноазиатские тигры, как их называют, приступали к своей модернизации в другом историческом контексте - в условиях холодной войны, когда Запад был заинтересован создать хотя бы в ряде стран витрину капитализма в третьем мире. Кроме того, они вписались в процессы той структурной перестройки, которая в то время проходила в западной экономике. Когда производство определенных видов промышленной продукции становилось невыгодным в развитых странах Запада, оно осваивалось в азиатских государствах.
Сейчас другая ситуация, сейчас глобальный капитал может быть заинтересован в расширении тех или иных рынков, а может быть и не заинтересован. Нет холодной войны. Хотя я не исключаю, что если российская правящая верхушка будет делать глупости и умудрится испортить отношения с Западом, или если на Западе придут к власти очень реакционные силы, то они постараются сыграть на конфликтах между Россией и Беларусью. Они станут вкладывать капиталы в развитие белорусской экономики как бы в пику России. Такой вариант возможен. Я не хочу сказать, что это будет, вероятность такого исхода не очень велика, но исключать ее нельзя.
Дело в том, что мир движется к постиндустриальному обществу очень неравномерно, рывками. С моей точки зрения, его продвижение затормозилось успешной китайской промышленной модернизацией. И просто повторить рывок, который совершили восточноазиатские тигры в других исторических условиях, на другой технологической основе, сейчас невозможно. Так что полное копирование восточноазиатского опыта - это не тот путь, по которому нужно следовать Беларуси. Надо, грубо говоря, меньше работать руками и больше работать головой. В Беларуси такой потенциал есть. Все-таки техническое образование в Беларуси всегда было на высоком уровне. Думаю, что Беларусь могла бы оказывать образовательные услуги в целом ряде отраслей науки и техники.
- Реален ли такой путь, как привлечение западного капитала в модернизацию и развитие экономики Беларуси?
- Да, но на каких условиях? Если западные инвесторы действительно предлагают модернизировать производство, поставить Беларуси новые технологии, то почему бы и не соглашаться на это. Но если они предлагают старье за три копейки... Или хотят скупить подешевле, а потом перепродать подороже... Между прочим, во всех странах, которые проводили успешные индустриальные модернизации, рынок капитала существовал, без этого не может осуществляться перелив капитала и международные связи между предприятиями. Но он играл весьма ограниченную и подчиненную роль по сравнению с промышленным капиталом. Так что не торопитесь. Зачем вообще продавать, если вы довели модернизацию до высокого уровня, например на "Белшине" или на нефтеперерабатывающих заводах?
А в России сейчас ситуация такова, что ни верхам, ни низам модернизация не нужна. Что такое модернизация? Это, извините, надо вкалывать по 10-12 часов в сутки, надо учиться. Если, скажем, западный интеллектуал знает два языка, то белорусский должен знать три. Это единственный способ "переумнить" Запад.
Евгения МОРОЗ,
БЕЛТА.
