Стенограмма выступления П. П. Мысливского на конференции «Таможенные споры», организованной MBS, 29 марта 2019 года.
«Сегодня я бы хотел сосредоточиться на проблемных вопросах, которые возникают в ходе работы, а также подсказать практикующим юристам, которые потенциально могли бы обращаться в Суд Евразийского союза, как можно улучшить свои заявления, чтобы пройти стадию приемлемости, и как улучшать свою аргументацию, чтобы добиться возможного успеха в Суде Евразийского союза. Мое небольшое выступление в основном будет касаться вопросов таможенных дел. Именно эта категория дел является самой популярной по заявлениям хозяйствующих субъектов. Анализ практики, которая была на протяжении 7,5 лет, показывает какие основные магистральные проблемы существуют в функционировании нашего Суда, который расположен в Минске.
Есть три проблемы. Во-первых, со стороны Суда ЕАЭС и со стороны Евразийской экономической комиссии. Во-вторых, проблема со стороны заявителей. В-третьих, это проблема, которая может возникнуть внутри юрисдикции РФ.
Начнем с проблемы, которая возникает в Суде ЕАЭС. Основная проблема заключается в том, что Суд очень формально оценивает свою компетенцию. Мне кажется, что наиболее показательный пример в этом отношении, это дело по заявлению российского общества с ограниченной ответственностью «Рим Дизель». Сначала Суд ЕАЭС принял к рассмотрению, а затем прекратил производство по делу в отношении Пояснений к Товарной номенклатуре внешней экономической деятельности. Мотивировкой было то, что Суд ЕАЭС не компетентен рассматривать дела, возникающие в отношении рекомендаций, которые вынесла Евразийская экономическая комиссия. Как мы знаем, Пояснения вынесены в форме рекомендаций. Прямая норма договора говорит о том, что Суд компетентен рассматривать дела только в отношении Решений. Татьяна Николаевна выпустила особое мнение по этому делу, где доказывала, что решения – это не только акты, принятые в форме Решений, но и акты, которые потенциально могут регулировать некие общественные отношения. Допустим, возможно предположить, что постановление о прекращении дела по заявлению «Рим Дизель» является таким прецедентом. Потенциально Суд не примет в последствии в производство дела, где могут рассматриваться рекомендации. Однако, возможно, потенциальным адвокатам в Суде ЕАЭС можно учитывать практику Конституционного суда на этот счет, где говорится о том, что не только нормы могут быть проверены на соответствие Конституции, но также и нормы в истолковании, даваемые правоприменительной практикой. Возможно, в данных делах, где вы будете оспаривать Пояснения, вы можете говорить о том, что оспариваете решения или принятую норму ТН ВЭД, но в толковании, которое дают Пояснения. Быть может, данная конструкция поможет вам оспорить Пояснения, которые приняты Евразийской экономической комиссией.
Второй проблемой, которая возникает в Суде, является нежелание Евразийской экономической комиссии просить консультативные заключения по запросам юридических лиц. Было несколько дел в Суде Евразийского союза и Евразийского экономического сообщества, когда заявители обращались в Евразийскую комиссию с просьбой направить запрос о консультативном заключении. В 100% случаев Евразийская комиссия отказывала. Заявители пытались обжаловать отказ через вторую компетенцию Суда, то есть через оспаривание действий/бездействий на несоответствие договору. Данный тренд пока негативный. Суд говорит о том, что такие отказы не следует считать в качестве неправомерных действий/бездействий. Вторая группа проблем, которая кристаллизуется на практике, может быть воспринята вами из постановлений о принятии, постановлений об отказе в принятии и постановлений об оставлении без движений. Вы можете увидеть, что заявители не всегда соотносят свои ожидания и свою аргументацию с нормами статута, касательно компетенции Суда. Если вы сами откроете первые дела Суда ЕАЭС, то увидите, что в заявлениях содержались формулировки в просительных частях, которые не соотносились с компетенцией Суда. Во-первых, заявители просили подтвердить доводы заявителя. Во-вторых, они просили обязать Евразийскую экономическую комиссию отменить какой-либо акт. Буквальное прочтение статута Суда ЕАЭС позволит сделать вывод о том, что Суд по своей компетенции не подтверждает доводы заявителя, а также не может обязать ЕЭК что-либо сделать. В результативных частях своих решений, как правило, Суд пишет о том, что решение/пункт решения не соответствует. Это автоматически налагает обязанность без влияния Суда на Евразийскую комиссию что-либо сделать с этим решением (как правило, отменить).
Существует третья группа проблем. Это проблемы, которые формируются в национальной юрисдикции РФ. Если это переложить на Конституционный суд, то можно сказать, что победы в судебных заседаниях достигаются не в Конституционном суде, а в судах общей юрисдикции или в арбитражных судах. То же самое применимо к Суду Евразийского союза. Если вы отменили норму в Суде Евразийского союза, то это не значит, что все правовые последствия, которые состоялись в результате неправомерного решения или бездействия Евразийской комиссии, сразу будут стерты из правовой реальности. Все равно необходимо обращаться в национальный судебный орган, чтобы оспаривать акты действия/бездействия тех таможенных органов, которые были согласны с оспоренным решением. В этой связи есть три аспекта. Если обратиться к практике европейского суда по правам человека, то практика европейского суда по правам человека поименована как основание для пересмотра по новым обстоятельствам. Практика Суда пока не поименована. Это первое. Во-вторых, если вы обратитесь к Пленуму Верховного суда РФ по рассмотрению таможенных споров, то увидите, что практика Суда ЕАЭС должна учитываться национальными судебными органами в ходе рассмотрения конкретных дел. Данная практика ограничена решениями Суда. Если Суд выносит еще и консультативные заключения, то формально Верховный суд про них ничего не говорит (касательно необходимости ссылок и т.д.). Если проанализировать практику российских арбитражных судов, то можно увидеть, что они ссылаются на практику Евразийского суда, но пока консультативные заключения обделены таким вниманием.
Последнее на чем хотелось бы заострить внимание – возможность обращения в Суд ЕАЭС за консультативным заключением через Минюст. В этой связи можно говорить о том, что существует некое неравноправие хозяйствующих субъектов из Казахстана, Киргизии по сравнению с российскими юридическими лицами, так как только Минюст может обратиться в наш Суд с таким консультативным заключением. В других странах таких органов намного больше. Есть, например, национальные палаты предпринимателей. Может быть российскому предпринимательскому сообществу возможно инициировать такие поправки в Указ Президента касательно определения уполномоченных органов для обращения в Суд. Возможно, такими совместными усилиями станет лучше и предпринимательскому сообществу и Суду, который будет высказываться по актуальным вопросам для предпринимательского сообщества».